Пресс-марафон президента: 14-ти часовой разговор о войне, Путине, Трампе, коррупции и своей роли на посту гаранта

«Я бы очень не хотел, чтобы конфликт на Донбассе был заморожен. Я бы очень не хотел, чтобы у нас было Приднестровье или Абхазия. Я очень этого не хочу. Но я не могу сказать и гарантировать на 100%, что это не произойдет. Потому что, честно говоря, а что сейчас? А сейчас так и есть – сейчас там у нас Приднестровье фактически: отношений нет, гуманитарная миссия хоть какая-то есть и выстрелы есть»

«Мы не можем в этом законе (о статусе региона – прим.авт) говорить об автономии. Я знаю, что там есть гуманитарные вопросы, что будут обсуждаться вопросы по поводу языка – чтобы они имели там, не знаю, региональный статус русского языка. Я думаю, что есть много компромиссов гуманитарных, о которых мы можем говорить. Выносить для нашего общества – и будем решать, что стоит продолжения войны и что не имеет высокой цены, на что мы можем согласиться и на что мы не можем согласиться»

«Сейчас обсуждать закон об особом статусе нет смысла. Нет пока этого закона. Есть «красные линии», о которых мы можем говорить. Они никак не отличаются от «красных линий» в целом Нормандского формата и нормандского процесса. Я знаю, что есть много вопросов, которые ранее задавались по условиям закона об особом статусе – но мне кажется, они сами собой решатся благодаря тому, что страна решила идти по пути децентрализации. Там много вопросов, думаю, снимутся. Сам пакет законов о децентрализации по всей Украине решает многие из этих вопросов»

«Я думаю, что будут еще какие-то вопросы, связанные с особенностью отношений между временно оккупированными территориями и Российской Федерацией. Я уверен, что с той стороны мы будем слышать это. Давайте услышим. Иногда лучше молчать, чем говорить. Давайте услышим, а потом будем принимать решение»

«Ни одно телевидение, никакие СМИ не должны на них влиять. Это должны сделать только они сами: переключать эти каналы, не смотреть их, а если смотреть, но не верить»

«Вся та часть людей, которые там живут, они должны знать, что мы их не оставляем, не бросаем, мы их обязательно вернем вместе с территориями»

«Силой и дурак может. Это же неправильный подход. С ветеранами надо разговаривать, объяснять свою позицию – свою позицию как президента, гражданскую позицию, позицию как человека. Я вчера встречался с ветеранами. Там все были – и Нацкорпус, и Азов, и все остальные. Я им объяснил. 99% из тех, с кем я вчера встретился, говорят: «А чего же Вы с нами не коммуницируете, отчего Вы нам не объясняете?». Я согласен, что коммуникация слаба. Я знаю, что «подогревают» многих людей, которые справедливо не понимали о «формуле Штайнмайера». Не понимали, не знали – но их «подогревают», и мы знаем, кто «подогревает»

«Ошибка Порошенко только в одном – ему кажется, что он может быть лидером нового майдана. И он готов, вы же видели заявление и самого Штайнмайера, и немецкой стороны, и французской стороны, и многих европейских СМИ – они в шоке, потому что его риторика меняется, как и изменился его статус»

«Порошенко против разведения на Донбассе и против «формулы Штайнмайера», потому что она такое разведение предусматривает. И экс-президенту кажется, что по этому поводу он может собрать новый майдан»

«Единственное, что он забывает, что он уже не президент. Даже не то, что он забывает, я боюсь, что он в это не верит. На физическом уровне есть проблемы»

«По поводу майдана – я ничего этого не боюсь. В любой момент, если общество не захочет, чтобы я не был президентом, кровопролития не будет»

«Я приеду, как я должен говорить с Россией? Вы хотите, чтобы это была игра в покер и они знают мои карты? Мы сидим за столом, я должен готовиться.. У меня должна быть какая-то стратегия? Или вы хотите, чтобы все знали, где у нас войска, когда мы идем, где мы отводим? Мне нужны преимущества, а полная коммуникация и полностью рассказать все наши планы, это не преимущества, это проигрыш»

«Почему сейчас политика Российской Федерации может измениться? ..Я думаю, что есть шанс, что и российская сторона устала от этого процесса. Я думаю, что все понимают, что Украина никогда не сдаст свою территорию и никогда не сдаст свою независимость. Я думаю, если сначала у кого-то там были такие мысли, то сейчас все это уверенно понимают»

«Я думаю, это важная вещь, которую осознает Российская Федерация. И которую осознают и боевики, находящиеся на временно оккупированных территориях – украинцы будут защищать свою землю при любых обстоятельствах»

«Я думаю, что у бывшей власти такого желания (окончить войну – прим.авт) все же не было. Потому, что мы готовы говорить по телефону, в Нормандском формате, в Минске»

«Я позвонил президенту Российской Федерации Владимиру Путину. У нас состоялся обмен. Все звонки осуществлял я. С меня корона не упадет, потому что я действительно хочу закончить войну. Поэтому я считаю, что с нашей стороны это были первые шаги на встречу»

«Обе стороны должны хотеть закончить войну. Обе стороны должны хотеть сесть в том или ином формате встретиться, начать говорить. Изменить риторику. Перестать говорить «нас там нет». Это ваш внутренний конфликт, сами решайте и так далее. Так достичь результата трудно»

«Я не готов публиковать свои разговоры. Я даже не опубликовал свои разговоры с господином Трампом. Я – верховный главнокомандующий, а не телеведущий какого-либо канала. Я не занимаюсь пиаром, у меня нет никаких размышлений по поводу нарушать «красные линии». Но тактика есть тактика, стратегия есть стратегия. И я не должен показывать всем свои разговоры с тем или иным лидером любой страны. Это что-то новое»

«Мои разговоры с президентом Российской Федерации подкреплены результатом – очень сложным, очень подробным, но реальным: возвращение людей... К чему приведет публикация моих разговоров с Путиным – приведет она к какому-то продолжению наших встреч? Я думаю, нет, все будет закончено. Есть ли желание получить такой результат и не получить больше никогда возможности вернуть наших пленных, которых очень много на территории «ДНР/ЛНР» и на территории России и в Крыму? Будет ли у меня возможность их вернуть? Никогда. Что я скажу их семьям? Я не играю ни в какие игры, связанные с жизнью людей. Я не буду ничего публиковать, так как я знаю, что это повредит продолжению процесса возвращения людей и прекращения войны»

«Звонок никак не мог влиять на наши отношения с США. У нас было несколько звонков с президентом США, и я прекрасно понимал, что для нас задача сделать эти «уставшие» отношения между Америкой и Украиной – уставшие от вопроса «А куда мы тратим деньги?», потому что это деньги налогоплательщиков и для них это святые вещи. Этот звонок влиял на одно: я понимал, что нам надо добиться встречи, я хочу ему показать нашу команду. Я хотел затащить его в Украину»

«Во время общения с президентом Трампом я сказал, что у нас будет возможность встретиться в Варшаве, и я ему сказал по телефону: «Я предлагаю вам после Варшавы заехать в Украину». Для меня это было дело тяжелое, но обязательное, я хотел, чтобы он приехал. Знаете, это как во времена различных императоров, когда они переодевались и приходили к людям посмотреть, как народ живет. Я хотел, чтобы этот человек – президент такой мощной страны и стратегического партнера Украины – переоделся в человека обычного, чтобы он увидел Украину»

«С оружием наши звонки, с историей с «Буризмой» никак не были связаны»

«Что мне изменить в отношениях с США? Я не хочу вмешиваться никаким образом в выборы независимой страны под названием США. И я не буду это делать. И почему я не хочу очень много комментировать по этому поводу – я не хочу, чтобы этот вопрос как-то так или иначе влиял на выборы. Выбирайте своего президента сами»

«Если можно, вы тоже не будете влиять на выборы в независимой Украине»

«Насколько я помню, я сказал: это новая, молодая команда, у нас будет новый генеральный прокурор, открытый, честный человек, на 100%. Это мой человек, я сказал. Я имел в виду, что это человек для моей команды, не из старой Генпрокуратуры. Это новый человек, и это на 100% честный человек»

«Когда я пришел, на второй день я думал, мы будем всех коррупционеров сажать. При этом, когда первые наручники надели,.. все сказали, президент не имеет права влиять на правоохранительные органы. Я: «ок», а я могу собирать совещания и обсуждать с правоохранителями их действия? Ага, так нельзя… Я могу их спросить: где посадки людей? Ну можно, но очень осторожно. Так я должен подбирать слова. Не дай Бог, это будет влияние»

«Предлагаю выйти на улицу и спросить людей, Пашинский это бандит или нет? Я даю вам 100%, сто человек спросите – сто человек скажут «да»»

«Ситуация с Приватбанком важна не только в переговорах с МВФ. Различные международные партнеры интересуются этим вопросом. Скажу честно, на встрече с партнерами я спрашиваю: «Вы хотите, чтобы я влиял на это?». Они говорят: «Нет, вы, как президент, лучше не влияйте. Вы как-то так не влияйте, но и влияйте. Я у судей ничего не просил. У меня очень много вопросов к нашему суду, но я не имею права влиять. Посмотрим на результат судебного разбирательства по Приватбанку. Если результат будет такой, что мне надо будет защищать нашу страну – я буду защищать нашу страну»

«Насколько я помню, я тогда еще не был президентом, СНБО вывело «Мотор Сич» из стратегических предприятий украинского государства. То есть, кто-то вывел. Потом кто-то начал покупать акции из-за рубежа. Эти люди связаны. Потом купили часть акций в Украине. Кто это позволил и как это было – может там все чисто, а может и нет. Параллельно есть история, но пока без доказательств, что на территории другой страны строился похожий завод. Ходили слухи по поводу того, что наш персонал с документами могут перевезти в другую страну. Я знаю, что сейчас и Антимонопольный комитет, и Абромавичюс в «Укроборонпроме», и правоохранительные органы изучают это дело»

«Здесь не приоритет, какая из стран может быть партнером Украины в «Мотор-Сич». Наш приоритет – чтобы у нас осталось предприятие. Изучить, кто хотел распилить это стратегическое предприятие Украины. Мы должны изучить этот вопрос, и потом решать с китайскими партнерами»

«Мы должны сохранить предприятие, несмотря на то, сколько у нас с вами акций, сохранить «Мотор-Сич» для Запорожья, где есть реальная угроза оставить более 20 тысяч человек без рабочих мест»

«Я не хочу ломать эту партию. Они знают мое отношение: если они начнут есть друг друга, я через год их распущу… Жесткая вертикаль – это держать уголовные дела на всех людей, которыми ты управляешь. Это папочки. Это как делала вся власть. У меня нет полномочий – честно. У меня есть авторитет»

«Депутаты очень больно в целом относятся и боятся любых законопроектов, которые связаны именно с депутатами. Нет никаких групп влияния любого олигарха в партии «Слуга народа». Есть опытные парламентарии в других партиях, которые ежедневно занимаются только одним - влиянием: эмоциональным, денежным и любым другим… Они хотят расколоть партию «Слуга народа». Снимаются даже офисы возле офиса партии «Слуга народа». Они увидели, что кто-то слаб и его используют»»

«Докажите, покажите. Он сам уволится, если нарушает закон... Нам надо с вами определиться, по какому принципу мы увольняем людей»

«Наверное, Данилюк ожидал, что я не подпишу его заявления, но я ему сказал честно, что внутри команды есть недоразумение, твое видение, но меня достала игра, что вы пишете заявления, а потом я их не подписываю, потому что хочу, чтобы мы работали вместе. Я их всех предупредил, начиная с Данилюка, кто будет писать на меня заявление об увольнении – шантажа не будет, я буду их подписывать»

«Данилюк меня знает очень хорошо и знает, что я всегда к нему относился очень хорошо, лучше чем любой человек из моего окружения. Я не согласен с его позицией, что он ушел из-за Приватбанка»

«Саша хотел быть премьер-министром Украины, а я ему сказал честно: «Сань, ты действительно нормальный профессиональный человек, но я выбрал другую кандидатуру" и сложные отношения с Богданом это тоже повлияло на то, что он уволился»

«Сколько министерств в украинском правительстве? Какой процент старых людей остался в обновленном правительстве? Маркарова и Аваков – маленький процент… Относительно Авакова, я вам говорил, господин Аваков – это никакой не компромисс, я ничего ему не должен. Это я. Но есть правительство, есть премьер-министр. Поэтому есть испытательный срок. Я всем министрам и всем правоохранителям сказал откровенно: реальные дела, действующие дела, пожалуйста, принесите нам до конца года. Не будет – всех уволим»

«Такая сложная ситуация с губернаторами, я вам не могу даже передать..  Никто не хочет, никто не может. Все говорят «нас такая зарплата не устраивает»

«Как только я кого-то начинаю рассматривать – вот сейчас с Харьковом, у меня там две кандидатуры – только я начинаю рассматривать, столько грязи на этого человека выливают все: местные, не местные, любые средства массовой информации. Потому что кланы борются, не хотят потерять ничего»

«Все знают, что мы хотим евроинтегрироваться, попасть в Евросоюз, быть европейской страной. Это решение людей, которые являются украинцами. Это самое главное. Я подтверждаю и поддерживаю этот курс. Но мы хотим, чтобы все хотели нас там видеть. Есть некоторые страны в Европе, которые не видят Украину и в Европейском союзе, когда идет разговор о НАТО или о чем-то еще»

«Нидерланды знают, они понимают, почему у меня было такое решение. Они знали, что у меня будет такое решение. Я их предупредил и дал все возможности, которые мы могли, как власть, им предоставить, для любых следственных действий до этого»

«Они знают мои приоритеты – это граждане Украины. Они знают и наше отношение к этой трагедии, как мы их поддерживаем, как наши следственные группы их поддерживают – мы действительно много с ними работаем по MH17. Они знают. Все понимают, что я был прав»

«Мы должны сделать закон, где украинец может свободно распоряжаться своей землей. Украинец, гражданин Украины. Он должен быть владельцем. Он должен иметь льготы, если он будет работать на этой земле»

«Сейчас речь не идет о легализации каннабиса. Но я знаю, что очень много людей хочет заниматься этим бизнесом в Украине. Но мы можем рассматривать это лишь после того, как мы будем знать, что мы действительно говорим о медицинской марихуане. Я не хочу, чтобы нам завтра сказали, что мы позволили всем заниматься наркотиками»

«Я всегда говорил о средствах массовой информации, что они должны быть независимыми и украинскими. Мы сейчас говорим о земельной реформе – и все говорят: смотрите, это же наша земля, поэтому владельцами должны быть украинцы. Я согласен на 100%, и надо это менять в законе. Далее все говорят: а юридические лица – так бенефициарами конечными должны быть тоже только украинцы. Не думаете ли Вы, что конечными бенефициарами независимых средств массовой информации должны быть граждане Украины? Могут быть иностранцы: приезжайте, например, меняйте паспорт – и тогда вы защищаете интересы Украины в вопросах информационной независимости»