Глава российского государства Владимир Путин – человек слова. Сказал, что в России изолируют интернет и спустя всего два месяца Государственная Дума уже в третьем чтении проголосовала соответствующий закон. Закон, предполагающий создание «суверенного интернета», а проще говоря, инфраструктуры для изолированной от внешнего мира работы сети.
Кремль трактует этот документ – как вынужденный шаг. Как защиту от давления американцев и контрмеру на случай отключения от глобальной сети. Эксперты уверены, что за излюбленной тактикой поиска внешних врагов Россия преследует вполне конкретные цели: контроль Рунета и перераспределение финансовых потоков. Рассказываем подробно.
О чем скандальный закон
Формально закон предусматривает создание независимой инфраструктуры для жизнеспособности российского сегмента Интернет на случай невозможности подключения к зарубежным корневым серверам, или при кибератаках и другой «агрессии» из-за океана.
Что стало ответом России на «киберугрозы США» и опубликованную в Америке Стратегию национальной кибербезопасности (2018 г.), где Россия названа в числе стран, организующей кибернападения на другие государства.
Другими словами – российский интернет должен работать изолированно, посредством создания национальной системы маршрутизации интернет-траффика, если внешний мир решит каким-то образом давить на Россию с помощью онлайн-технологий. Для этого властям предоставляется право контроля точек соединения интернета на территории РФ с зарубежными.
Для российских пользователей сети предусмотрены меры минимизации обмена данными за рубеж. Контроль за соблюдением новых правил, движением траффика и всего процесса изолирования, включая установку технических средств, которые будут идентифицировать источники передачи данных и при необходимости ограничивать доступ к «вредоносным» ресурсам, возлагается на Роскомнадзор.
Документ вступает в силу уже с 1 ноября этого года, отдельные положения отсрочены до 1 января 2021 года. Стоимость задумки «всего-ничего» – 30 млрд рублей.
Аналогии с Китайской «Великой Информационной стеной»
То, что пытаются запустить в России, можно обозначить как аналог политики Китая по контролю своего сегмента сети. То есть, создание внутренней системы для мониторинга, фильтрации контента и блокирования неугодного траффика под протекцией государства.
С той лишь разницей, что в Китае интернет изначально был в руках государства, а в России к такому решению пришли спустя время.
Реакция общества
Среди россиян особого энтузиазма насчет контроля интернета со стороны власти, а тем более – возможной изоляции, не возникло. Акции протеста против закона прошли по многим городам России. Граждане не хотят цензуры в сети.
Надо сказать, что и в самой Госдуме нашлось 68 депутатов, проголосовавших в третьем чтении «против». Это не помешает Совету Федерации рассмотреть принятый нижней палатой документ уже 22 апреля.
Мнения экспертов
Закону об изоляции Рунета быть. Внешние угрозы отражать. Готовыми к кибервойнам против России быть тем более. Политические лозунги, за которыми эксперты видят более прикладные и практичные мотивы. Которые имеют мало общего с борьбой против кибертерроризма и угрозами со стороны Запада.
Немецкие профильные аналитики усматривают экономические аргументы, скрытые под выгодной, но бессмысленной полемикой:
Как весомый политический дивиденд нововведения – тотальная цензура в сети – наиболее вероятный исход применения закона на практике. Такого мнения придерживаются некоторые депутаты и оппозиционные политики:
Что касается изоляции в чистом виде, то эксперты предполагают, что сами российские власти этого не хотят. И предпринимать не станут:
***
Россия с ее глубинным государством и политикой суверенного интернета движется по пути, который давно избрали китайцы. Контроль своего сегмента сети, жесткий регламент траффика, онлайн-цензура – как угодно, с той лишь разницей, что китайцы открыто признают преследуемые цели.
А россияне, те, что при власти в Кремле, предпочитают и дальше скармливать своему народу лозунги о государственном щите информационной безопасности и бесконечной борьбе с угрозами, исходящими от Запада. В продолжение к «антитеррористическому пакету», принятому в 2016 году, с правом власти на доступ к телефонным разговорам граждан и их электронной переписке.