Самыми популярными из моих бизнес-историй всегда были рассказы про лихие девяностые. Всем нравилось про бандитов - как забегали, как громили, как делали «заманчивые» предложения. Всем казалось, что эта эпоха прошла и уже не вернется, и никого не коснется, и что все это такие древние байки из склепа, давно покрытые пылью, про смешных нелепых парней с битами, в нелепых малиновых пиджаках, рыжих жгутах и дурацких прическах. Потому что за девяностыми наступили сравнительно благополучные (конечно, для кого как) нулевые, да и десятые, при том, что мирных из них было только три года, тоже как-то не ассоциировались с беспределом.
Но вот настал 2020 и это не первый год двадцатых. Это последний год десятых. Но это все равно: началась новая эпоха и дивные времена. Во-первых, саккумулировалось все, что происходило в стране в 2014-2019. Вся пена, которую вынесло на поверхность за эти годы, сконденсировалась, заматерела и пожелала ж уже свой дивиденд. Во-вторых, грянул мировой масонский заговор под видом короновируса (я вас вижу через экран: вы говорите хи-хи и мудро качаете головой), и все предпринятое в борьбе с непонятной болезнью вылилось в затяжной и системный экономический кризис. Как я уже писал, этот кризис еженедельно удваивает в стране количество преступных элементов и группировок.
Первое дежа-вю меня посетило еще в ноябре. После очередного возвращения из-за границы я вдруг стал замечать на улицах вновь появившуюся из ниоткуда шпану - не то чтобы прямо криминалитет, но таких гадких типочков, которых не было видно лет 15. А в марте, в начале триумфального пути к победе украинской власти над ковидом, я трезво смотрел на вещи и понимал, что нас ждет впереди. И скроля ленты державных новостей, я часто напевал про себя припев из песни ЧАЙФа: «В общем, известное дело, Что у нас с тобой впереди, Не доводи до предела, До предела не доводи».
Лично нам с ежом все было понятно. Но - как в этом деле без знамений? И знамение явилось, подтверждая: да, лихие двадцатые начались, досрочно и ударно. Времена мазурок на паркете закончились. Коммерсы могут лезть в кладовки и доставать овеянный легендами прикид девяностых: кожаные кепки, барсетки, опели-фронтера и пистолеты Макарова. Я вновь ощутил себя в электричке Житомир-Бердичев в 1994 году, уже без товара, но пока еще с выручкой. А вышло вот что.
Мы разрабатываем много проектов, связанных со спортом. Среди многого - спортпрогноз и роботы, анализирующие движения спортсменов в любом спорте. Логично было бы ожидать, что прилетит со стороны спортпрогноза - наш продукт выдавал такие прогнозы результатов матчей, что у букмекеров уши сворачивались в трубочку. Но прилетело со стороны мирного, как атом, анализатора хода игры. Среди прочих видов спорта, на которые мы навешивали наши датчики, был проект по боевому искусству. И он двигался вперед, а наши спецы завзято кодили и паяли под портретами Брюса Ли, развешанными в офисах. Приходили и инвесторы, люди из этой сферы, все по классике: инвестировать нужно в то, что хорошо знаешь. Они вкладывали деньги, приводили тренеров и консультантов и все такое. Но дело у нас двигалось медленнее, чем спортсмен во время поединка. А они к такому не привыкли. Им казалось, что все медленно. И они сказали: «А, у вас ничего не получается. Давайте наши деньги назад.» Мы отдали, сойдясь на том, что люди выходят от нас вот на этом этапе, и на все дальнейшее не претендуют. Спортсмены ушли с деньгами, мы продолжили работать.
И вот на прошлой неделе пришли люди, и сказали: «Привет, мы за своей долей». Но я этих, несомненно уважаемых в Киеве, людей видел впервые в жизни. И я деликатно поинтересовался: кем, собственно, приходитесь данному проекту? Ответ был: «Мы - третья сторона, инвесторы. Претендуем на свою часть, давайте наши деньги». Для полного погружения в девяностые недоставало только литровой бутылки спирта «Роял» на столе и кожаных курток под адидасовские спортивные штаны. Я предложил им уйти. Предложение не подошло, мы начали общаться, общались долго, пришли к промежуточному результату: мое предложение приняли, пока что.
Вот в этом и отличие20-х от 90-х: в девяностых приходили туда, где гарантированно крутились деньги, которые было легко вынуть и забрать. В двадцатых будут приходить всюду, включая высокотехнологичные сферы, вообще непонятные для приходящих. То есть, сложно разобраться, что тут вообще делается, а где тут деньги - еще сложнее. И в этом специфика нового времени. Дело не в прогрессе. А в том, что в нынешней Украине на зуб пробуют все: открывается? Не открывается? Ты кто? Гик? Это шо - гик? Шо делаешь? Код? Это шо - код? А лавэ есть у тебя, гик? А если найдем? Неважно, что лавэ в своем же проекте может найти только финдиректор проекта, и то не сразу. Попробовать-то стоит. И никто ни в одной сфере не застрахован.
Кризис порождает криминал. Отсутствие денег заставляет выходить на новые, ранее не хоженые, участки. Чем хуже положение - тем сильнее. А вокруг все элементы сладкой жизни все шикарнее, все продвинутее, все технологичнее! И все это хочется иметь! Девяностые, с их убогим набором ништяков - «Тачки, шмотки из коттона, видеомагнитофоны, ах как было клево той весной» - давно смехотворный отстой. Планка поднялась.
Людям хочется получить то, что не принадлежит и никогда не принадлежало им. Только, в отличие от девяностых - с убеждением, что оно принадлежит им по неоспоримому праву. До наступления двадцатых еще 6 месяцев. Но я вас поздравляю с их приходом досрочно и призываю: не удивляетесь и не ужасайтесь, если столкнетесь с подобным. Впереди нас ждет масса интересного. Но я помню, что пережить можно и это. И, возможно, Украина хоть когда-нибудь выберется из этой жопы. А там, лет через 40, когда нынешнее поколение вымрет безо всякого Моисея и пустыни, возможно, Бог дасть нашому теляті і вовка з'їсти. Не вечно ж так жить.
Матеріал опубліковано мовою оригіналу. Джерело: Facebook.
