Пишу этот пост специально по-русски, хотя в принципе начинаю топики на своей странице или на английском, или на украинском языке, а на русском только отвечаю тем, кто украинским не владеет или редко пользуется и владеет несвободно.
Недавно в разговоре голосом по «мессенджеру» я сделал открытие. Оказывается, среди вас, дорогие мои русскоязычные друзья из Украины, есть ностальгирующие (ну, или почти ностальгирующие) по совку. Я услышал от человека, которого очень и очень уважаю как профессионала и как смелого, мужественного и верного друга, вопрос: «А что тебе плохого сделал Союз? Ну, вот, он тебе твое образование дал. Разве тебе было плохо в Союзе?»
Отвечаю письменно - по телефону говорить на такие темы слишком долго и трудно, особенно учитывая, что очень много соблазна перебить собеседника и повысить голос.
Да, я признаю, что МНЕ в СССР не было «плохо.» Лично мне не было. Лично я не испытывал ни голода, ни холода, бесплатно лечился и учился, не был преследуем, не сидел в тюрьме, не валил лес на Колыме, не был забит до смерти уголовниками в карцере мордовской колонии и даже ездил за границу (дважды, правда только в социалистические страны).
Но все это было под некими гласными и негласными условиями. Я не смог бы поступить ни в какой ВУЗ, если бы был открыто верующим или не был бы комсомольцем (пусть и формально). Меня отовсюду изгнали бы и поставили под строжайшее наблюдение, если бы я открыто выступил в защиту каких-либо диссидентов. Меня посадили бы в КПЗ, пугали, унижали, «судили» с заранее известным приговором и запроторили бы на лесоповал, если бы у меня нашли книги, например, Дмитра Донцова или Валентина Мороза. Любая связь с любым организованным движением несогласных с советской идеологией очень скоро вышвырнула бы меня из моего маленького чистенького уголка. А ведь я был одним из тех, кто не был согласен с советской идеологией (фарсом советских «выборов,» однопартийной системой, диктатурой советских аппаратчиков, цензурой и т.д.). Да и большинство из нас были такими же несогласными. Но мы молчали (не считая анекдотов и сплетен на кухнях). Мы продались. А те, кто не продался, те, кто не молчал, не то что не «жили хорошо» - они очень серьезно страдали и гибли.
Да и среди тех, кто не выступал против системы, очень и очень многие страдали в СССР постоянно. В селах даже в 1970-е и в начале 1980-х гг. колхозникам платили трудодни (т.е. натурой). Помните, как герой рассказа Василия Белова «Привычное дело» (российский колхозник) радовался, что после многих месяцев жизни своей семьи на трудоднях наконец (!) получил огромную зарплату - целых восемнадцать рублей. Городские рабочие и служащие получали больше денег, но и их зарплаты были крошечными, и они считали каждую копейку и простаивали в очередях за всем на свете. Ни сельское хозяйство, ни легкая промышленность не удовлетворяли спрос на самое элементарное. Процветала система закрытых распределителей и специальных мест отдыха и лечения для «начальства.» А кремлевские старцы все продолжали делать «мировую революцию», щедро финансируя мировой терроризм и наконец развязав чудовищную по своей ненужности и глупости кровавую войну в Афганистане.
Но вы, наверное, скажате: да, у СССР были недостатки, и нужна была реформа. Вот Горбачев ее и начал. Но зачем же страну-то было ломать?
Отвечу. Потому, что в СССР упорно не исчезали национальности - с их не только уникальными культурами и языками (в США это тоже есть), но и с их особыми представлениями о своем прошлом, настоящем и будущем. С их особыми, как теперь говорят, нарративами. С их особой мечтой.
Среди населения Украинской ССР почему-то упорно не исчезали украинцы. Их было не очень много. Из тех, кто имел в паспорте отметку «национальность - украинец,» очень многие на самом деле украинцами никогда не были. Они были советскими людьми, той «новой исторической общностью,» о которой говорили с трибун советские вожди. Они говорили по-русски (не всегда, но часто) с оканием и гэканием, и где-нибудь в Рязани или в Нижнем Тагиле их сразу узнавали как людей с Украины, но для них существование чего-то особого под названием «Украина» не было чем-то очень важным. Вместе с тем, были и такие, кто знал, что есть ОСОБАЯ страна Украина со СВОЕЙ историей, и есть ОСОБЫЙ украинский народ (кстати, состоящий не только из этнических украинцев - один из основателей и полководцев Сичовых Стрельцов Василь Вышиваный был австриец, а один из ведущих ОУНовцев, командир батальона Роланд, правая рука Степана Бандеры Рыко Ярый был этнический чех), и у этого особого украинского народа есть СВОЯ история, СВОИ герои и СВОЕ будущее в СВОЕМ украинском государстве.
Я рос в почти исключительно русскоязычной семье и в атмосфере почти безраздельного господства «советских людей.» Украинцев я знал очень немногих; в определенной мере украинцем (хотя и отставным сталинским бюрократом) был мой украиноязычный дед, и в гораздо большей мере некоторые его друзья, например выдающийся украинский композитор Левко Ревуцкий и очень смелый историк-диссидент Михайло Брайчевский. Уже в детстве под их влиянием я стал чувствовать что-то украинское в себе. А когда я был в восьмом классе, в возрасте 14-15 лет, т.е. где-то в 1972-1973 гг., я очень сблизился с одной чудесной подругой моих родителей, Натальей Ростиславовной Мазепой. Она, ее муж, и их друзья, сотрудники Института литературы и Института философии АН УССР, рассказали мне о таких людях, как Иван Дзюба и Василь Стус. Меня познакомили с поэзией уникального киевского поэта Леонида Киселева (по легенде, это именно он еще совсем подростком, сидя за столом с полу-подпольным кружком киевских литераторов и философов, предложил создать организацию под названием «Народный Рух Украины»). Я был потрясен. Началась моя личная эволюция в сторону «украинского национализма.»
Окончательно «националистом» я стал, как это ни странно, во время обучения в аспирантуре в Москве (1981-1984). Там я познакомился с моей будущей женой, Лесей Веремко, волынянкой из семьи совершенно реальных украинских («не-советских») интеллигентов. Приезжая в гости в ее родной Луцк, я открыл для себя, что на Волыни, оказывается, огромное количество совершенно городских «интеллигентно» выглядящих людей говорят на украинском языке на улице, в транспорте, в магазинах и т.д. (что было, да и остается, невозможным в Киеве). Это был чистейший, совершенно литературный украинский язык, в общем такой же, каким разговаривали мой дед и его друзья, или артисты театра им. Франко, или дикторы украинского радио. На этом языке в троллейбуcе просили передать на талоны, а в магазине спрашивали, кто последний в очереди. Я понял, что Украина не ограничивается поэтами-диссидентами и бабусями й дядьками из села. Украина есть и городская, и с высшим образованием, и ее много. Просто мой Киев отчаянно русифицирован.
После возвращения в Киев мы с Лесей в нашей семье стали говорить только на украинском языке, и говорим на нем и сегодня. Конечно, мои родители (особенно мама), знакомые, соседи по «гостинке» на ул. Демеевской (типичная киевская «лимита») стали удивляться: как же так, интеллигентные молодые люди, уже кандидаты наук, и говорят между собой, и, о ужас! - с дочерью на этом, понимаете, укрАинском языке! Зачем? Почему? И зачем они назвали дочь Марьяной - почему не просто Машей, ну или там Леночкой, Светочкой...
А в США мы сразу стали частью украинской диаспоры, а не советской русскоговорящей гоп-компании. Наши украинские друзья отовсюду - из Киева, Львова, Бурштына на Франковщине, Одессы, Днепра, Харькова, словацкого Пряшува, Сиэтла, Торонто, Монреаля, Виннипега, Детройта, Чикаго, Нью-Иорка и других мест. Мы не делим их на «западенцев» (или «галичан») и не-западенцев, т.е. таких, как я. Они все украинцы. Они все говорят по-украински, пусть и с разными акцентами - акценты вообще-то только обогащают язык, как и диалекты... А с русскими у нас нет совершенно ничего общего, особенно с начала войны в 2014 г. Если необходимо поговорить с ними, что бывает крайне редко, мы говорим на «общепонятном,» т.е. английском, языке.
Так что я счастлив, что СССР больше нет, а есть Украина. Да, Украина сильно ушибленная олигархами, мошенниками, а сейчас еще и войной, которую развязала и продолжает вести Россия. Украина со всеми ее проблемами, но... Украина. Я не уверен, друзья, что все вы это понимаете и поймете когда-либо. Хотя знаю настоящих украинцев среди русскоговорящих граждан Украины и также среди этнических русских. У нас с Лесей есть (был? мы не знаем, жив ли он, он тяжело болел) замечательный друг, 100%-ый «русак» по имени Юра Соколов, у которого родители-сибиряки оказались в Киеве в общем-то случайно, но он всегда гордо называл себя бандеровцем. :)
Всего вам всем доброго, каковы бы ни были ваши убеждения. Счастья-здоровья!
Матеріал опубліковано мовою оригіналу. Джерело: Facebook.
