19 марта отметила 95-летие легенда украинской литературы, поэтесса Лина Костенко. Её поэзия — это не просто слова, а живой голос эпохи, отзывающийся эхом в сердцах украинцев, резонируя с их тревогами и радостями. Эти строки дарят веру в справедливость, вдохновляют на борьбу и наполняют душу светом надежды.
Издание UA.News получило уникальные рассекреченные документы из госархива СБУ, которые раскрывают подробности преследований Лины Костенко советской властью. Мы проанализировали эти материалы, чтобы показать, какой ценой украинской интеллигенции давалось творчество.
«Неблагонадёжная» поэтесса
Центральный комитет Компартии Украины получал доклады о том, что деятели с националистическими взглядами пытались использовать творческие вечера, встречи и концерты для укрепления национального самосознания и взаимной поддержки. Власти считали, что эти люди не только посещали такие мероприятия, но и организовывали их, придавая им «нежелательный» национальный окрас.
Без согласования с парткомом украинский Без согласования с парткомом писатель Сергей Плачинда организовал в Доме литераторов Союза писателей несколько творческих вечеров, в частности, с участием лиц с националистическими взглядами.Спецслужбы УССР получили оперативную информацию о том, что 26 января 1982 года в Киевской филармонии должна была состояться премьера моноспектакля заслуженной артистки УССР Неонилы Крюковой по роману Лины Костенко «Маруся Чурай».
КГБ стало известно, что туда планируют прийти киевские националисты. Более того, в произведении обнаружили «идеологические недостатки»: в частности, отсутствие строк о классовой борьбе и «братской помощи русского народа» Украине во времена казачества.
Из-за этого в день спектакля его перенесли — вместо полноценной премьеры состоялся «общественный просмотр в рабочем коллективе» во дворце культуры завода «Арсенал». Всем желающим пообещали показать премьеру позже, сообщив о дате отдельно.
Один из рецензентов сравнил роман Костенко с концепцией историка Михаила Грушевского о бесклассовости прошлых поколений украинцев. Из-за этого, как отмечалось в отчёте, «Маруся Чурай» получила положительные отзывы среди украинской эмиграции и широко освещалась в зарубежной прессе.
Стоит отметить, что подобные замечания, хоть и в более мягкой форме, высказывались ещё во время рецензирования рукописи в 1979 году. Это, по мнению спецслужб, могло быть использовано украинскими националистами.
В 1981 году руководство Гостелерадио УССР отклонило предложение о постановке «Маруси Чурай» на телевидении, считая, что её можно использовать для тенденциозного толкования или воплощения в других видах искусства.
27 января того же года художественный совет филармонии утвердил моноспектакль Наталии Крюковой, однако высказал замечания и предложения по его доработке. Также был организован пробный показ в трудовом коллективе, который состоялся 29 января во Дворце культуры завода «Арсенал».
По оценкам оперативных источников КГБ, спектакль имел высокий исполнительский уровень, однако требовал дополнительного анализа специалистов как с точки зрения идейного содержания, так и с точки зрения актуальности.
Как Лина Костенко «срывала» спектакли
В то же время внимание КГБ привлекло поведение Лины Костенко, которая, пытаясь сорвать спектакль во Дворце культуры, привлекала к этому влиятельных лиц.
Когда попытка сорвать спектакль не удалась, Костенко вместе с мужем, Вадимом Цвиркуновым (заведующим отделом Института искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР), пришла во Дворец культуры во время представления.
В тот день она возмутилась и устроила скандал. Одним из виновников срыва ожидаемой премьеры Костенко считала руководителя филармонии. Поэтесса вызвала в коридор директора филармонии Лобанова А. В., который находился там, и в присутствии свидетелей в знак протеста ударила его по лицу.
В КГБ отметили, что Костенко не раскаивалась в содеянном — напротив, хвасталась поступком перед знакомыми. При этом она якобы заявила, что если в обществе происходят такие вещи, ей остаётся поступить так же, как Григор Тютюнник (двумя годами ранее он покончил с собой).
В то же время некоторые руководители СПУ занялись «неумеренным восхвалением» Лины Костенко, что проявилось в одобрительных выступлениях на VIII съезде СПУ, положительных статьях в прессе и внеплановом переиздании «Маруси Чурай» тиражом 100 тысяч экземпляров без критических замечаний.
После выдвижения Костенко на соискание Государственной премии имени Тараса Шевченко советские органы зафиксировали «изменение её поведения», трактуя её уверенность и принципиальность как «высокомерие и честолюбие». Особое внимание КГБ обращало на её мужа – Вадима Цвиркунова, которого характеризовали как человека с «неблагонадёжными» взглядами.
Цвиркунов, бывший директор киностудии имени Довженко, был уволен в 1973 году из-за «серьёзных идеологических ошибок», в частности за поддержку режиссёра Сергея Параджанова и «поэтического кино».
Работая в Институте искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР, он продолжал открыто высказывать независимые мнения. В архивном отчёте упоминается его заявление: «Правители приходят и уходят, а наука вечна» — фраза, которая в те времена могла стать поводом для серьёзных преследований.
КГБ видел в окружении Лины Костенко угрозу для «идеологической стойкости» поэтессы. В отчёте подчёркивалась «недостаточная воспитательная работа» со стороны партийных органов и Союза писателей Украины. Спецслужбы рекомендовали активизировать идеологическое давление, привлекать её к общественным мероприятиям и организовать критику творчества поэтессы в официальной литературной прессе.
Согласно архивным материалам, ситуация вокруг спектакля была «детально проанализирована» советскими органами, а само мероприятие попало под пристальный контроль как потенциальная угроза. В отчётах подчёркивалась необходимость предотвращать «попытки националистических элементов использовать культурные события в провокационных целях».
Однако время расставило всё на свои места: КГБ давно перестало существовать, СССР остался лишь в учебниках истории, а Лина Костенко, Украина и независимость — есть и будут. Это свидетельствует о несокрушимости правды, культуры и национального духа. Тиранические режимы исчезают, а истинное слово и идеи продолжают жить в веках.
Анна Ужвенко
