Удалось ли рынку небанковского кредитования адаптироваться к реалиям войны, на какие потребности чаще всего занимают украинцы, как новые ограничения от НБУ повлияют на кредитование, о выходе на польский рынок и перспективах коллабораций с банками и трансформации в необанк - в интервью UA.NEWS рассказал Владислав Билан, СЕО финтех-сервиса онлайн-кредитования MyCredit.
MyCredit работает на рынке Украины с 2016 года. Предоставляет клиентам быстрые кредиты на карту в режиме онлайн. Оценка компании в 2019 году превысила 20 миллионов долларов. А в первом полугодии 2023 года MyCredit вошла в ТОП-3 финансовых компаний Украины по объему выручки.
Сложно ли было выйти на польский рынок кредитования? И какая разница в регулировании этих услуг в Украине и Польше?
Владислав Билан: Когда коллеги запустили польский проект, от идеи его создания до запуска прошло всего три месяца. Они были полностью готовы, потому что у нас уже был опыт аналогичного бизнеса в Украине. А модель почти одинакова: подключаешь через SMS-провайдера и банковского провайдера платежный сервис и через него работаешь.
Однако в Польше они столкнулись с тем, что через месяц после запуска проекта приняли закон, ограничивающий начисление процентной ставки. При таких требованиях наша бизнес-модель работать не могла. Поэтому им пришлось полностью измениться и перейти на карточный продукт. Это совсем другое направление деятельности и другая финансовая модель. То есть, как PDL-кредитор на рынке Польши работать они не смогли. Так же пришлось сделать почти всем известным там компаниям.
Подготовились ли вы к принятию законопроекта №9422, вводящего ряд ограничений в небанковском секторе кредитования в Украине?
Владислав Билан: Да, мы активно готовимся. Во-первых, мы пытаемся через Ассоциацию вести диалог с Национальным банком и приветствуем, что НБУ активно участвует в нем. В общем, мы выступаем за этот законопроект, потому что понимаем, что рынку нужно регулирование, которое уменьшит черное ростовщичество. Оно уже значительно сократилось в результате действия законов, принятых ранее. Но я вижу, что во время войны некоторые коллекторы снова начали вести себя не очень корректно.
Во-вторых, мы заинтересованы в том, чтобы все компании находились в одном правовом поле, чтобы не было манипуляций.
И третье, в наших интересах, чтобы рынок становился "белее", чтобы все компании, работающие с финансами, отошли от негативного образа. Мы понимаем, что работаем с высокими ставками. Но процентная ставка, предложенная НБУ, для нас нереально низкая. Это напоминает ситуацию на польском рынке кредитования, где крупные компании остаются, а меньшим приходится искать какие-то лазейки в законодательстве, чтобы работать дальше или вообще уходить с рынка. Уменьшение процентной ставки может сыграть в противоположную сторону. Появятся "серые" схемы и компании. Рынок должен адаптироваться. Поэтому мы выступаем за постепенное снижение ставок. Начиная с 2,5% процентов и заканчивая 1% где-то за 3 года.
Кстати, в законопроекте идет речь не только о процентной ставке. Процентная ставка – это заметная часть айсберга, с которой можно работать. Но там есть другие параграфы, которые нам еще не совсем понятны. К примеру, оценка заемщика перед выдачей кредита. То есть одно дело, если ты в рамках компании сам принимаешь решение. Другое дело – если ты должен это делать с регулятором. К тому же, в законе нет официального разъяснения этой процедуры, но есть формулировка "определения уровня заемщика". И для нас это – "кот в мешке". Мы не понимаем, к чему это может привести.
Как вы относитесь к тому, что регулятор может просто запретить кредиты определенным категориям потребителей? Несмотря на то, что они могут быть платежеспособными…
Владислав Билан: Сложный вопрос. Я понимаю, почему это делает регулятор. Потому что НБУ работает на государственном уровне со всем населением Украины и заинтересован в уменьшении жалоб, чтобы не было высокой закредитованности, не было негатива. Сейчас война – нужно убирать все точки напряжения. Это неправильно, когда компании насчитывают сверхвысокие проценты, при этом еще и делают жесткий коллекшн. Мы сейчас в столь нестабильной ситуации живем.
Но все же я считаю, если мы распоряжаемся собственными деньгами, деньгами инвесторов, мы должны иметь право кредитовать любого человека, поскольку риск невозврата кредита – это исключительно риск невозврата средств инвесторов.
Опять же можно кредитовать всех заемщиков, но если разработать механизмы, как с ними работать при выходе на просрочку. То есть процентная ставка и долговая нагрузка снизятся автоматически, когда мы будем понимать, что заемщик при любых обстоятельствах вернет долг. Предположим, я дал потребителю 100 грн. И я понимаю, что он мне их вернет через год или два после официальной реструктуризации. Ну, условно, по исполнительному производству с каждой зарплаты у него будут снимать по 10 грн. Для нас это уменьшит риски, а также сократит стоимость ссуды для клиента.
Удалось ли вашей компании вернуть утраченные из-за войны средства и выйти на довоенные объемы кредитования?
Владислав Билан: На сегодняшний день мы вернули примерно 70% потерянных средств, еще остается 30% убытков.
Что касается показателей, то мы приблизились к среднему чека, который был до войны. То есть раньше это было 6 тыс. грн., сейчас – почти 5,5 тыс. грн. А начинали мы возобновлять кредитование с чеком в 3 тыс. грн. То есть есть постепенный рост. Правда, в гривневом эквиваленте не в долларах.
Что касается количества кредитов, то мы выдаем примерно половину того, что выдавали до войны. То есть, для нас рынок снизился вдвое.
А уровень доходных клиентов?
Владислав Билан: Уменьшился. Упал средний чек, а если сократился средний чек, сразу падает количество клиентов, которые брали кредиты на развлечения. Сейчас люди берут кредиты, к сожалению, в основном на покупку продуктов до зарплаты. Для них – это один из немногих источников финансирования. Банки им отказывают. А потому заемщики понимают: если они не вернут этот кредит, то не получат ссуду уже никогда. Поэтому потребители стали аккуратнее работать с деньгами.
Как изменилась скоринговая модель за время войны?
Владислав Билан: Мы не кредитуем оккупированные территории. Ко всем первичкам добавили телефонный звонок (до войны мы кредитовали без звонков – автоматически) и сейчас это ухудшило нашу конверсию. Но в целом – скоринг улучшился. У нас также работает самообучающаяся модель, мы особо ее не меняли.
А насколько продуктивно сотрудничество с мобильными операторами?
Владислав Билан: Если говорить упрощенно, то процентов 70 успеха – это бюро кредитных историй, а 30 процентов – это остальные, в том числе работа с мобильными операторами.
Другое дело, что за счет объемов (а мы – крупная компания) можем позволить себе тратить на скоринг немного больше, чем маленькие игроки рынка. Возможно, небольшие компании, которые меньше рискуют, используют только мобильных операторов, но не пользуются другими каналами скоринга. А у нас их много.
Какие сейчас тренды на рынке небанковского кредитования в мире?
Владислав Билан: Регулирование. Всё понемногу регулируется. Кроме того, этот вид кредитования превращается в рассрочку, постепенно переходит в BNPL или другие продукты. Это в развитых странах.
К примеру, в США запустили интересный стартап – ссуды выдают бесплатно, но предлагают платить чаевые. То есть клиент может их платить, а может не платить. Я так подозреваю, что первый кредит выдают всем, а потом только тем, кто дает чаевые. Следовательно, официально процентная ставка вроде бы не начисляется.
Вот такие есть креативные подходы. Это тоже, кстати, один из методов, с которыми может столкнуться регулятор в будущем в случае, если все же снизит процентную ставку до нерентабельной для бизнеса.
Какие ваши дальнейшие планы в Украине? Коллаборации или новые продукты?
Владислав Билан: Мы над этим работаем. До войны мы запустили новый BNPL сервис "Колибри", но вынуждены были его свернуть опять же из-за изменений в регуляции, за которыми мы не успевали. Сейчас мы работаем над тем, чтобы постепенно двигаться к коллаборации с банками или к выпуску карт. Работать под лицензией банка, возможно, стать необанком – как sportbank, izibank, mono.
