В эпическом танковом сражении рф была разгромлена, повторив предыдущие ошибки - The New York Times
Трехнедельная битва в городе Угледар на юге Украины привела к тому, что, по словам украинских официальных лиц, стало крупнейшим танковым сражением войны в то время и острой неудачей для россиян. Подробности разгрома узнал журналист The New York Times.
Командир экипажа, солдат Дмитрий Гребенок, читает молитву Господню. Затем мужчина обходят танк, поглаживая его крепкую зеленую броню.
Их уважение к своему танку понятно. Возможно, ни одно оружие не символизирует яростное насилие войны больше, чем основной боевой танк. Танки нависли над конфликтом в Украине в последние месяцы – военным и дипломатическим – когда обе стороны готовились к наступлению. россия извлекла резервы танков из хранилищ времен холодной войны, а Украина побудила западные правительства поставить американские танки Abrams и немецкие танки Leopard 2.
Современные западные танки ожидаются на поле боя в ближайшие несколько месяцев. Новая российская бронетехника появилась раньше – и при первом широкомасштабном развертывании была уничтожена.
Трехнедельная битва на равнине близ шахтерского городка Угледар на юге Украины привела к тому, что, по словам украинских чиновников, было крупнейшим танковым сражением в
войне того времени и острой неудачей для русских. В продолжительном бою обе стороны бросили в бой танки, грохоча по грунтовым дорогам и маневрируя вокруг лесных массивов, при этом россияне продвигались вперед колоннами, а украинцы маневрировали обороной, стреляя издалека или из тайников, когда русские колонны заходили в них.
Когда все закончилось, россия не только не смогла захватить Угледар, но и совершила ту же ошибку, которая стоила Москве сотен танков в начале войны: наступая колонны сами себе устроили засады.
Взорванными на минах, пораженными артиллерией или уничтоженными противотанковыми ракетами, обугленными корпусами российской бронетехники теперь усеяны поля ферм по всему Угледару, согласно записям украинских военных беспилотников. Украинские военные заявили, что россия потеряла в бою по меньшей мере 130 танков и БТР. Эту цифру невозможно проверить независимо. Сколько оружия она теряет, Украина не сообщает.
«Мы изучали дороги, по которым они ездили, потом спрятались и ждали, чтобы стрелять из засады», — сказал сержант Книгницкий.
Отсутствие опыта также нанесло ущерб россиянам. Многие из самых элитных подразделений были разбиты в ходе предыдущих боев. Их места были заполнены мобилизованными солдатами, не обученными украинской тактике устройства засад на колонны. Одним из признаков того, что россии не хватает опытных командиров танков, есть то, что украинские солдаты заявили, что они захватили медика, которого переназначили управлять танком.
Российская армия на протяжении десятилетий сосредотачивалась на танковой войне и даже мифологизировала ее из-за воспоминаний о победах россии над нацистами во Второй мировой войне. Заводы в Уральских горах выпустили тысячи танков. В Угледаре до конца февраля россия потеряла столько техники для поддержки бронетехнического нападения, что они изменили тактику и прибегли только к пехотным атакам, сказали украинские командиры.
Глубину российского поражения подчеркнули российские военные блоггеры, ставшие влиятельным провоенным голосом в стране. Часто критикуя военных, они публиковали гневные письма о неудачах повторных танковых штурмов, обвиняя генералов в неправильной тактике с помощью известного русского оружия.
Телеграмм-канал Gray Zone, аффилированный с группой наемников Вагнера, написал, что «родственники погибших настроены чуть ли не на убийство и кровную месть генералу», руководившему штурмами под Угледаром.
В конце февраля в подробном интервью в заброшенном доме у фронта подполковник Владислав Баяк, заместитель командира 1-го механизированного батальона 72-й бригады, рассказал, как украинские солдаты смогли нанести столь большие потери, что они оказались самыми большими во время танковых сражений во всей истории.
Засады были характерной тактикой Украины против российских бронетанковых колонн с первых дней войны. Работая с бункера в Угледаре, лейтенант Баяк на видео из беспилотника заметил первую приближающуюся колонну из около 15 танков и БТР.
«Мы были готовы, – сказал он. – Мы знали, что что-то подобное произойдет».
Они подготовили зону поражения дальше вдоль грунтовой дороги, по которой грохотали танки. Командиру достаточно было отдать по рации приказ «К бою!», — сказал Баяк.
Противотанковые группы, скрывавшиеся в лесах вдоль полей и вооруженные американскими Javelins с инфракрасной наводкой и украинскими ракетами «Стугна-П» с лазерной наводкой, усилили свое оружие. Дальше были готовы артиллерийские батареи.
Грунтовую дорогу оставили свободной от мин, в то время как поля были усеяны ими, чтобы побуждать россиян наступать, не давая танкам развернуться, когда ловушка захлопнется. Наиболее уязвимой колонна танков, по словам Баяка, становится тогда, когда водитель танка в панике начинает стрелять, пытаясь развернуться и выезжает на заминированную обочину. Взорванные транспортные средства тогда становятся помехой, замедляя или останавливая всю колонну. В этот момент украинская артиллерия открывает огонь, взрывая дополнительную броню и убивая солдат, вылезших из выведенных из строя машин. По словам лейтенанта, возникает хаос и взрывы.
«Мы спрятали танк в полосе деревьев и ждали их, — рассказал солдат Гребенок. – Это всегда страшно, но мы должны их уничтожить».
В этом случае они остановились примерно в трех милях от места засады, вне зоны ответного огня, и стреляли в координации с пилотом беспилотника, который сообщал по радио координаты целей, которые они не могли видеть напрямую.
Российская колонна остановилась на минах, и, как рассказал солдат Гребенок, они открыли огонь. По его словам, у российских танкистов было мало шансов, очутившись в зоне поражения.
«Мы уничтожили много российской техники, – сказал он. — Что они сделали не так, это пришли в Украину».
Читайте также
Победа в Украине имеет решающее значение для Америки и мира - USA Today
Бахмут: Чем закончится битва за город - DW
Через год войны путин создает россию, которую он хочет - The New York Times